Муравьи.

А что там у муравьев?
Ну, чисто теоретически?
Кто знает?
Кто-то, наверно, знает, но если смотреть на них с высоты моего личного дилетантского человеческого роста, то получается, что одни - тащат, другие - вовнутрь затаскивают, третьи - укладывают, четвёртые вообще где-то вне поля зрения неизвестно чем занимаются; причём все на разных уровнях, - и на самом верху кто-то копошится, и на всех остальных ста этажах жизнь кипит, а кто-то ведь и в непосредственной близости к царице живёт. Правда, вокруг неё всегда есть стражники, которые только кого надо подпускают, ну, так на то она и царица. И глянь, ведь не высовывается. Наверх не лезет, только личинки откладывает, и, кажется, на этом всё. Личинки все в одном месте лежат. Разоришь два метра иголок и веточек, а на самой земле - личинки. И такая тут суета начинается! Хватают муравьи эти личинки и волокут. В разные стороны. Ещё сами не знают, куда бежать, а уже волокут. А потом - как по волшебству - всё их богатство опять в одной кучке лежит, и всё по новой. Нет бы переместились туда, где дустом не брызгают, да куда там! Продолжают возводить свой Храм на том же месте. Можно каждый год разорять, а они все равно тащатся на место возможной гибели.

Муравьи.

А что там у муравьёв?
Ну, чисто теоретически?
Кто знает?
Кто-то, наверно, знает, но если смотреть на них с высоты моего дилетантского человеческого роста, то получается, что любые внешние воздействия, приводящие к гибели одного из них, вызывают панику среди тех, кто случайно оказался рядом. Эти случайные тут же бросают все свои дела и всем скопом оттаскивают пострадавшего за угол, где и бросают его, чтобы не мешался под ногами. Но тащат всем коллективом. Все, кто был свидетелем происшествия, становятся соучастниками оттаскивания. И ладно бы нужна была бы для этого вся сила целой толпы. Так ведь нет! Не нужна! Там одному-то даже и справиться легче, чем толпиться наступая друг другу на ноги. Однако как повелось, так и делают. Устои же! Их ломать нельзя. Нет-нет, да и увидишь, что кто-то один, озираючись, боком-боком и сваливает. И несется со всех ног в нижние ворота. Запыхавшись от возбуждения вбегает к царице:

- Матушка, наших бьют! Сила неведомая! Враги кругом!

А что царица? Что, что. А ничто. Ей-то что? Занята она. Она личинки откладывает. А тут вдруг нарушитель. Нарушитель, Карл!

Схватят такого стражники, выставят за дверь, а один - особо ретивый - так пнёт его напоследок, что через некоторое время и он найдет свое последнее пристанище за тем же углом, куда недавно вместе со всеми тащил товарища.